Тянет на соленое: духи с нотами икры, чипсов и маринованных грибов

Несладкая и пряная гурманика — жанр, который прежде считался обреченным на жизнь «фестивальной», сугубо артхаусной парфюмерии: еще недавно мало кто был готов променять запахи сгущенки и булочек на салаты и рагу. Тем интереснее эксперименты, которые парфюмеры проводят на территории, свободной от быстрых углеводов, — не в кондитерском цеху, а в других отсеках душистой кухни. Мы выбрали несколько гурманских ароматов, в которых на передний план вместо сахара вышла соль, пряности и даже черная икра — все, что нужно для полноценного парфюмерного рациона.

С Womanity, вышедшим в 2010 году, связывали большие надежды, причем не только коммерческие. Парфюмерные журналисты и блогеры тут же записали его в родоначальники нового жанра — savoury gourmand, «пряной, соленой гурманики». На самом деле и до Womanity парфюмерия производила фрукты в корке морской соли, например Escape, Calvin Klein (1991 г.), но никогда прежде контраст между сладким — спелым инжиром — и соленым — ярким аккордом черной икры — не был настолько отчетливым. Мнения разделились: кто-то разглядел в Womanity прекрасную греческую русалку («рощи смоковниц и едва уловимый аромат рыбы», цитата с Fragrantica), другие — странный рассол («запах женских выделений, если ваша подружка — промышленный холодильник»). Так или иначе, в парфюмерной среде аромат стал культовым, хоть и обошел стороной все рейтинги продаж.

В Древнем Египте мирру — благовонную смолу дерева, похожего на невысокий раскидистый кедр, — использовали в храмах Исиды и Осириса для погружения людей в ясновидческие сны. Нас же Myrrhe Extreme погружает в другой культурный слой, тот, где заманчиво отсвечивают в своих пузатых кадках соленья, варенья и прочие домашние деликатесы из «Старосветских помещиков» Гоголя — самого, наверное, аппетитного рассказа из когда-либо написанных. Все дело в том, что мирра пахнет очень съедобно: не только благовониями и древесиной, как многие другие смолы, но еще и — особенно — грибами. Тем, кому такой душистый профиль нравится, обязательно нужно попробовать Myrrhe Extreme, мирру с высочайшим фактором «грибовости»: соленых рыжиков, которыми любил закусывать гоголевский помещик Афанасий Иванович сразу после утреннего кофе, здесь целый погреб.

«Тот, кому хотя бы однажды посчастливится увидеть зеленый луч, станет обладателем неоценимого сокровища, имя которому — сердечная прозорливость», — писал Жюль Верн в одном из своих лучших романов. Возможно, если посмотреть на мир сквозь вспышку зеленого луча — а именно так переводится название этих духов французской марки Bastille, — то действительно можно «прочесть» в нем много нового и свежего. Разглядеть рисунок жилок в листке базилика, прежде чем тот отправится в салат, обратить внимание на то, как красив — слоистый мрамор, молочный с изумрудным отливом — корень фенхеля в разрезе. Лопнуть, как душистой пузырчатой пленкой, парой смородиновых почек между пальцами. Вы, наверное, уже догадались, что Rayon Vert — мегазеленый и очень съедобный аромат. А для тех, кто любит Сorsica Furiosa, Parfum d’Empire или тщетно охотился за лимитированной «садовой» серией Jo Malone, настоящая находка.

Аромат Le Monde Est Beau (не спутайте с Ca Sent Beau в похожем флаконе) появился в середине 1990-х — для парфюмерии Kenzо то было золотое время, апофеоз душистого искусства. Примерно тогда же вышла, точнее, с диким рыком выкатилась на полки магазинов троица зверей из линейки Jungle, в итоге уцелевшая не целиком: «Тигра» управленцы компании подстрелили в начале 2000-х, оставив только «Зебру» и «Слона». Le Monde Est Beau, однако, держится — к удовольствию любителей настоящего, не засахаренного парфюмерного грейпфрута и поразительно натуральной помидорной ботвы, как будто еще не осознавшей своей разлуки с землей. Если любите духи с узнаваемым душком дачной теплицы и деревенских салатов — такие, например, как Sisley Eau de Campagne и Min New York Chef’s Table, — обязательно попробуйте «Прекрасный мир».

И снова овощи, на этот раз — батат и морковка. Аромат Caribbean Sweet Potato and Afghan Carrot вышел в самой интересной, по скромному мнению автора, линейке французов Buly 1803 — садово-огородной Les Jardins Francais, где вообще много такого, над чем будет интересно поводить носом любителю парфюмерных салатов (про «овощные» духи, кстати, мы уже писали). Морковная сладость на старте здесь очень настоящая — свежая, хрусткая и немного землистая, правда, недолговечная: овощной аккорд быстро запудривается и ближе к базе выдает что-то похожее на древесный порошок Bois Farine, L’Artisan Parfumeur. Что тоже очень неплохо!

«Жареный зеленый чай» — один из бестселлеров J-Scent, марки, у которой вообще немало японских «вкусняшек» за пазухой: есть в линейке и классический лимонад рамунэ, и ракуган — разноцветные сладости к чаю, и так называемая «баночка счастья» — лимоны в меду. Но если все эти духи скорее сладкие (хотя с и деликатной, как все у J-Scent, сладостью), то Roasted Green Tea, J-Scent — ода умами, «пятому вкусу», который определяет профиль таких продуктов, как мясной бульон, соевый соус и морепродукты. И конечно, съедобные водоросли, популярные в Японии комбу и нори, из которых, помимо прочего, делают восхитительные чипсы. С ноты этой аппетитной закуски и стартует наш Tea, причем очень правдоподобно: в японском жареном чае ходзитя действительно есть и рис, и ореховость, и замечательное морское умами.

Считается, что Натали Фейстхауэр, автор Murmure des Dieux, — королева парфюмерной зоны комфорта, духов мягких и пышных, как дворцовые перины. Она и сама нередко говорит, что прочим классам душистых веществ предпочитает мускусы — их ровный фон и уют. Тем не менее если изучить ее портфолио, то можно увидеть в нем много прекрасной дичи, демонстрирующей отличное чувство юмора — от «пемолюкса» Comme des Garcons Series 6 Synthetic: Soda до озорного Nomenclature Fluo_ral. Murmure des Diex, «Шепот богов», из той же оперы: название у аромата томное, в духе колониальных романов, но суть совершенно хулиганская — цветочный «шашлык», тропические цветы в пряном и несладком маринаде для мяса. Все вместе пахнет корзиночками с цветочными лепестками, рисом и другим съедобным содержимым, которыми на Бали задабривают божественных сущностей, — не «Шепот», а скорее сытая отрыжка довольного духа.